Пускай еще тут висит, а то потеряю.

[jam-jazz-LPs]

Название: Твои-мои тайны.
Автор: Джонни д.Арк
Бета: Локки
Фэндом: Sherlock BBC
Дисклеймер: Личная собственность героев нам только снится.
Жанр: драма, стеб.
Пейринг: Шерлок/Джон
Рейтинг: PG-13 (исключительно за кровь)
Предупреждение: автор и медицина - вещи несовместимые, что приводит к страданию последней.
Размер: 2 174 слова.
От автора/Саммари: Написано на нон-кинк заявку 4.23: У Джона есть секрет. Глобальный, влияющий на весь образ в целом, или маленький и незначительный – не важно. Главное, чтобы Шерлок знал о его существовании и мучился, пытаясь разгадать. Получится у него или Джон сам в итоге расколется – на усмотрение автора.


- Джон, ты идиот, - еле слышно пробормотал единственный в мире консультирующий детектив, пинком открывая дверь дома на Бейкер-стрит.

Пальто намокло от дождя и неудобно цеплялось за ноги, стесняя движения. Кроме того, свободно идти мешало еще и тело доктора, которое Шерлок тащил буквально на себе.

Новое дело, как он и предполагал, окончилось вполне удачно: очередной маньяк был пойман с поличным и задержан доблестными служителями Скотланд-Ярда, но в процессе случилась небольшая потасовка с участием холодного оружия и доктора Джона Уотсона. Неосмотрительность последнего, вкупе с его непреклонной решительностью подставляться под удар всякий раз, когда появится соответствующая возможность, слегка нервировала. Или даже не слегка.

Проведя беглый осмотр на месте, Шерлок убедился: рана на животе хоть и сильно кровоточила, но, по сути, не угрожала жизни. Джон еще легко отделался: чуть больше инерции в ударе нападавшего – и потребовалась бы срочная госпитализация; а так можно было обработать и при необходимости заштопать его на своей территории, не привлекая излишнего внимания. Детектив был уверен: ему точно не стало бы спокойней, если бы он сейчас оставил Джона на попечение полиции и их бестолковых медэкспертов, способных, по личному мнению Холмса, лишь на установление неверных в корне диагнозов и последующее методичное уничтожение улик с тел ввиду своего исключительного тугоумия.

Как это ни странно было признавать, но порой он чувствовал себя единственным, кто несет на себе ответственность за жизнь и здоровье доктора Уотсона. В той или иной мере.

Шерлок поморщился, проседая от тяжести тела доктора, и крикнул заспанной пожилой женщине, выглянувшей на шум из своей спальни:

- Миссис Хадсон! Мне нужны бинты и перекись, срочно!

- Я не домработни… О Господи, что с ним?

- Ранен и ослаб. Сейчас не до объяснений, поторопитесь, пожалуйста.

Спотыкаясь на ступеньках, детектив дотащил вяло шевелящегося Джона до комнаты, где по возможности аккуратно опустил его на диван и устало обрушился на пол рядом с ним.

- Ах, юноша, своими авантюрами ты скоро совсем уморишь нашего доктора, – укоризненно заметила вошедшая домовладелица, поставив на журнальный столик бутылочку с антисептиком и ворох бинтов.

Консультирующий детектив, адресовав миссис Хадсон взгляд такой степени тяжести, что та предпочла ретироваться от греха подальше, коротко вздохнул и попытался убрать ладонь Джона, зажимавшую покалеченный бок. Видимо, движение вышло неосторожным и болезненным: доктор зашипел, дернулся в сторону и резко, до боли распахнул глаза.

- Ш-шерлок, я и сам в состоянии… – он неловко попытался подняться, но упал обратно. – Черт.

- О да, я вижу, - Холмс ухмыльнулся одним уголком губ, - Джон, будет быстрее и эффективнее, если этим займусь я. Даже не спорь.

Нахмурившись, тот молча принял из рук детектива сложенную вчетверо полосу бинта, смоченную в перекиси, и приложил его к животу. Шерлок тем временем исчез из поля зрения и, судя по грохоту из кухни, искал там подходящую нить и иглу. Вернувшись, он до половины расстегнул рубашку доктора, склонился над кровоточащим порезом и осторожно ввел иглу под кожу.

Вдох.
Стежок. Пауза. Еще стежок. Пауза. Еще стежок.
С каждым натяжением нити Джон только выталкивал рваными толчками воздух из легких и еще сильней стискивал челюсти. Резкая, точечная боль была сродни кратковременным вспышкам, терпеть ее было вполне реально; он знал, что потом, когда рана начнет затягиваться, та сторона живота будет надсадно ныть и временами – наливаться огнем и пульсировать - а это много, много хуже.
Вдох. Стежок. Пауза.
Выдох.

- Я закончил, - поднимаясь, резюмировал Шерлок, бегло окидывая взглядом лежащего в напряженной позе доктора, мимоходом отмечая аккуратный, но прочный шов (не разойдется, даже если вскоре придется вновь совершить марафон по улицам Лондона, хотя лучше не рисковать), пропитанную кровью насквозь полу клетчатой рубашки, частично скрытые ею черные цифры, выбитые на груди…

В голове Холмса что-то коротко звякнуло – и тут же умолкло.
Татуировка. Шесть арабских цифр, неровных, но старательно выведенных; на первый взгляд - лишь беспорядочная, бессистемная последовательность.
То, чего точно не должен был иметь тот доктор Уотсон, которого он знал.
Шерлок моргнул - и отвернулся.

- Спасибо. С перевязкой я справлюсь сам, – донесся до него голос Джона.

- Отдыхай, завтра нас ждет насыщенный день, - уходя, бросил детектив и, внезапно притормозив у двери, обернулся и легонько пристукнул пальцем по собственной груди - Не думал, что ты любишь подобное низкопробное убожество.

Доктор, щеки которого мгновенно пошли нервными красными пятнами, дернулся было застегивать рубашку - но дверь за Шерлоком уже захлопнулась, и Уотсон, повернувшись лицом к спинке дивана, только и смог, что глухо и бессильно застонать.

Следующим утром Шерлок сидел на кухне, в задумчивости перебирал пальцами и пытался просклонять доктора Уотсона и татуировку друг относительно друга. Выходило скверно.

«Итак, что известно. Она явно давняя и сделана не в салоне: слишком грубая работа, в нескольких местах видно, что игла соскальзывала. Джон не относится к тому типу людей, которые бы стали наносить на себя подобные «украшения», значит, сделана без его ведома либо принудительно. К тому же, это не какой-то узор, надпись или картинка, а последовательность цифр. Тогда - номер, шифр. В армии подобные наколки не в ходу; присваиваемые номерные знаки выбивают на специальных жетонах, но никак не на груди. Значит, это не знак в память о службе. Следовательно, это либо номер, либо… Клеймо. Афганистан, плен. В точку.»
Из глухой акустики внутреннего монолога его вырвал голос Джона:

- Шерлок, ты меня слушаешь? Ты будешь чай? – он покачал перед детективом пустой чашкой.

- Минуту, Джон. – Шерлок вихрем сорвался с места и уже из комнаты, под звуки включающего ноутбука крикнул,- Я должен проверить одну теорию.

****

Джон хмыкнул и воззрился на кружку, которую держал в руках.
Как и всегда, ничего удивительного. Гений дедукции опять нырнул с головой в очередное расследование, детали которого доктору были неизвестны. И нельзя сказать, чтобы он сгорал от желания немедленно их узнать, скорее наоборот.
Странно, но в последние дни он все явственнее ощущал потребность в давно забытых, затертых за ненадобностью на периферию сознания понятиях «тишина и покой», осуществление которых с учетом наличия вечного двигателя по имени «Шерлок Холмс» упорно стремилось к нулю.
К слову, теперь тот самый покой представлялся ему ничуть не скучнее привычных уже погонь и перестрелок.
Джон, подумав, списал эту неожиданную апатию на последствия ранения.

Неторопливые утренние мысли неохотно перестукивались, как стеклянные шарики, отдаваясь в голове гулким эхом: «запасы молока и любимых бисквитов подходят к концу, нужно докупить… позвонить Саре, сказать что на работе сегодня могут не ждать… заплатить миссис Хадсон за аренду… не краснеть, как подросток, если Шерлок вспомнит об увиденном вчера… »
Абсолютно незачем было опять об этом вспоминать. В конце концов, ничего фатального ведь не произошло; всего лишь великий детектив с характерной для него бесцеремонностью отметил нестандартное «украшение» его тела.
Джон не любил акцентировать на ней внимание. Татуировка была для него чем-то глубоко личным и даже постыдным, даже хуже, чем упорно скрываемые в юности порно-журналы; она была тем пресловутым «скелетом», который он каждый раз методично заталкивал в шкаф, подальше от себя и других. Он с ней уже давно свыкся, порой ощущая ее как неотделимую часть собственного тела, сродни печени или глазам; да и потребность ее сведения отпала как-то сама собой.
Так или иначе, но в свое время ему пришлось запретить себе посещение бассейна и пляжей, куда каждое лето активно завлекала его Гарри: слишком уж часто сыпались каверзные вопросы, на которые он так и не научился отвечать безэмоционально. Но в этих случаях можно было уповать на потерю интереса к данной животрепещущей теме и после вздохнуть свободно, чего нельзя было ожидать от Шерлока. Он ведь наверняка вцепится в нее, как адская гончая, пока не рассортирует все по атомам и молекулам, о чем потом не преминет сообщить доктору, невзирая на явное отторжение с его стороны.
Подобного исхода, кто бы спорил, не хотелось, поэтому доктор позволил себе допустить крохотную надежду на то, что Шерлок сочтет эту тему достаточно скучной и обыденной для своего гениального разума.

В комнате что-то зашуршало, скрипнули половицы под весом тела – и Джон очутился практически нос к носу с детективом, который остановился в паре шагов от него, сосредоточенно сведя брови.

- То, что они с тобой сотворили, возмутительно.

Джон по инерции чуть отстранился, почувствовав, как в затылок прохладно дохнуло нехорошее предчувствие.

Детектив, по-прежнему хмурясь, придвинулся еще ближе и продолжил:
- Я выяснил принадлежность твоей – он несильно ткнул пальцами доктору в грудь, - татуировки.

Несуществующий сквозняк стал почти физически ощутимым. Джон передернул плечами, опустил на стол кружку и угрожающе произнес:
- Даже и не думай, что я буду слушать. Это… - он на мгновение замялся, - слишком личное.

- О Боже, я тебя умоляю, - скривившись, махнул рукой Холмс, - И как я сразу не догадался? Это ведь так очевидно: тебя…

- Шерлок, довольно! – теряя остатки самообладания, взвился доктор, - Прекрати мнить себе, что проживание со мной по одной крышей дает тебе хоть какие-то основания, чтобы копаться в моем прошлом!

Выпалив эту тираду, Джон осекся.
Либо свет так странно отразился в ртутно-серых глазах, либо во взгляде детектива скользнула и тут же исчезла… обида?

Шерлок вдруг сам, не дожидаясь стороннего вмешательства, отошел на три шага от доктора, примирительно подняв ладони, и, вцепившись пальцами в непослушные волосы, нервно заходил по комнате.

«Это только пауза,» - на удивление отстраненно подумал Джон, - «Временное затишье перед штормом».

****

Тишину в доме 221-b на Бейкер-стрит можно было измерять в киловольтах. Доктору казалось, вытяни он руку – и на коже тут же запляшут изжелта-белые искорки статического электричества. Не прекращая следить за беспокойными перемещениями Шерлока, он прислонился к стене, прикрыл глаза и начал считать собственные вдохи и выдохи.

«Один… выдох. Два… выдох. Три… Если к нему подвести два электрода, вполне можно обеспечить Лондон и окрестности энергией на пару дней».
Джон не сдержался и тихо хихикнул.

Этот звук подействовал в оглушенной молчанием атмосфере как детонатор: Шерлок, дернувшись, вдруг остановился, будто с размаху налетел на преграду, и резко обернулся к нему:

- Это все очень серьезно, Джон. И ты сделал большую ошибку, что скрыл эту часть биографии от меня.

Доктор поджал губы, но промолчал. Еще до знакомства с великим консультирующим детективом он уяснил одну простую истину: если чего-то невозможно избежать, с ним нужно смириться. Возможно, именно поэтому их совместное проживание было таким плодотворным – бесконечное терпение Уотсона попросту минимизировало вероятность возникновения любых конфликтов.
Но нынешней реакции Шерлока он, как ни старался, понять не мог, и в его душу понемногу закрадывалось подозрение, что они сейчас имеют в виду совершенно разные вещи.

Шерлок тем временем приблизился к доктору и, сжав обжигающе-холодными пальцами его плечи и уставившись куда-то в пол, прерывающимся голосом заговорил:

- Они ведь издевались над тобой, Джон. Насильно заставляли работать на себя. Возможно, даже пытали. Я вполне представляю себе методы группировок Афганистана, в этом плане они мало отличаются от других себе подобных. Это были плантации мака или марихуаны? Отвечай, Джон! Джон?..

Шерлок убрал руки и запоздало насторожился, когда доктор начал сползать вниз по стене, спрятав лицо в ладонях и всхлипывая, сначала тихо, а потом все громче и громче.

- Джон, я что-то не так сказал? Я… я просто хочу тебе помочь, разве не ясно?! – голос Холмса дрогнул на высокой ноте и застыл.

Наконец доктор отнял ладони от лица, и стало ясно – он безудержно, отчаянно, бесконтрольно хохотал. На глазах выступили слезы, и он тыльной стороной ладони пытался их стереть.

- О Господи, Шерлок! Ты думал, что раз я воевал в Афганистане, то непременно должен был попасть там в плен? Ну что за ересь!

Шерлок умудрился за рекордно короткий срок взять себя в руки и, не выдавая внешне своего удивления, подозрительно сощурился:

- Но твоя татуировка, все же очевидно. Где, где я мог ошибиться?!

Все еще сотрясающийся от хохота Уотсон поднялся (при этом раненый бок прострелило болью, но ее отзвуки сейчас звучали где-то на периферии, и он не обратил на них внимания) и по возможности более спокойно произнес:

- Послушай, Шерлок. Эта отметина на моей груди – не более чем… - он набрал в грудь побольше воздуха, рискуя разорваться от клокотавшего груди веселого резонанса, и продолжил, - нелепая шутка моих друзей. Когда меня провожали на войну, Гарри устроила по случаю вечеринку в одном баре. Разумеется, по своему вкусу - с минимумом закусок и максимумом алкоголя. Честно говоря, я быстро отключился и не помню, как оказался в квартире одного из наших общих приятелей, практикующего тату-мастера, но очнулся я от того, как он под аккомпанемент пьяного гогота окружающих пытался вытатуировать на моей груди этот код. Разумеется, завершить свой план я им не позволил.

Смотреть на детектива в этот момент, замечая, как подергиваются его губы, как постепенно разглаживается хмурая вертикальная морщинка на лбу, как скользящий в его светлых глазах и ставший таким очевидным теперь страх за него, Джона, сменяется спокойным, подконтрольным непониманием – о, Боже, да, это было восхитительно.

- Но почему именно цифры, а не пошлый рисунок или глумливая надпись? Ты ведь сказал, это код? – очнулся вдруг Шерлок.

- На столе стоит пачка бисквитов, - доктор почувствовал, как его начинает накрывать новой волной веселья.

- Что, прости? – детектив моргнул, – А при чем тут какие-то бисквиты?

- Просто дай мне ее, Шерлок.

Несколько секунд спустя Джон уже вертел пачку в руках, словно отыскивая на ней что-то, а потом ухмыльнулся:
- Смотри, – и протянул картонную упаковку Шерлоку, - Узнаешь цифровую последовательность?

Секунда молчания – и…

- Штрих-код. Чертов штрих-код с пачки печенья! Я… Мне нужно на улицу, проветриться, - пробурчал Холмс, стремительно развернувшись на пятках.

Доктору оставалось только улыбнуться, широко и радостно, и крикнуть в спину сбегающему по ступеням детективу:
- Знаешь, Шерлок, тебе никогда не понять людей. Ты для этого чересчур рационален.

Сегодня простому армейскому врачу Джону Уотсону удалось дважды переиграть великого гения дедукции.
Вне сомнений, достойный повод для занесения этого дня в историю Объединенного Королевства.